Новости

 — В прошлом году вместе с Обществом охраны природы вы презентовали проект «Малые реки: развиваем вместе». Что сделали?

 — Мы отремонтировали деревянные дорожки вдоль реки, где-то участки отсыпали гранитной крошкой — всего 53 тонны. На руках все носили, потому что здесь не может быть техники. Также установили на трех реках (Уинке, Иве и Данилихе) указатели с навигацией.

 — Все это делалось силами волонтеров или были подрядчики, которым платили?

 — Кто-то волонтерил, а кто-то за деньги работал. Главное, чтобы люди уходили от одного лишь потребления и что-то давали рекам. Каждый человек может что-то сделать. Умеешь рисовать картины — нарисуй, вывеси, привлеки внимание. Ты журналист — напиши что-то полезное для реки. Ты юрист — тогда твои навыки могут пригодиться. Нам нужно очень много защищать реки юридически, они же сами себя не защитят.

— Защищать от кого?

 — От застройщиков и тех, кто реки засоряет.

— Какие проблемы сейчас с застройкой?

 — Каждый случай нужно рассматривать отдельно. Конечно, мы не хотим, чтобы зона парков уменьшалась за счет застройки. Тем более, на берегах рек.

 — В 2018 году малые реки поставили на кадастровый учет. Затем ОНФ планировал включить их в свой проект «Зеленый щит». Что в итоге получилось?

 — Тишина. Нашу территорию и Егошиху, сказали, что включат в следующий этап. На этом все. Когда что-то начнется — непонятно. Было бы хорошо спросить у ОНФ, когда этот следующий этап нам ждать?

— То есть до всех малых рек не дошел «Зеленый щит»?

 — Не до всех. Может быть, на окраинах, где нет дорогой земли, там, может быть, и дошел. Но все центральные реки, где действительно нужна защита и помощь, где серьезные проблемы с застройкой и загрязнением, в «Зеленый щит» не попали.

— На что, кроме грантов, живет «Сад соловьев»?

 — Нам очень много помогают волонтеры и просто делают подарки заинтересованные люди. Эта шикарная горная сосна, очень дорогая, подарена из Москвы. Еще есть яблоня «Рудольф», она приехала к нам из Тольятти, несколько ореховых деревьев были подарены Денисом Галицким, гранитную крошку подарили «ландшафтники», которые сейчас на эспланаде сделали «Сады над Камой». Много всего люди дарят саду.

Ученое сообщество тоже подключается. Вот, допустим, фотофильтр, который для нас спроектировали в Политехе. Здесь на глубине трех метров слоями заложены специальные материалы. Когда ливневая вода сюда попадает, она на выходе становится абсолютно чистой. Таким образом, мы защищаем реку от сточных вод.

 — Чтобы мы с вами жили в нормальном городе, все обязаны свою отработанную воду очищать. У нас, к сожалению, 10% воды, которая попадает в реки, очищается. А это обязательно надо делать, но из жилых комплексов мы одни в городе очищаем свою воду, хотя это полностью проблему не решает.— Такую технологию можно применять во многих жилых комплексах, которые находятся в непосредственной близости к реке?

Вначале речка идет из родников чистой до трубы, в которую попадает ливневая вода с дорог. Из трех точек, откуда попадает к нам вода, мы очищаем только в одном месте. Мы будем подавать заявку на грант, у нас уже есть проект ландшафтный, чтобы в оставшихся местах сделать очистку другого типа. Если получится, будем настаивать, чтобы все «входы» в малые реки Перми такими системами обеспечивались.

 — Кроме сточных вод, реки загрязняются и нефтепродуктами. Недавно такие ситуации произошли на Данилихе, Егошихе и Иве. История получила свое развитие?

 — Ситуация подвисла. Я неоднократно говорила СМИ: «Трясите их». Они фиксируют нарушения, на этом все заканчивается. Это просто беда. В реки без конца что-то сливают. Это полное безобразие, потому что в реку не должно быть вообще никакого стока, а мы видим, что вода загрязненная. Егошиха, Данилиха, Ива — это мертвые реки. При этом проблема не решается, потому что органы, которые обязаны что-то делать, просто не справляются со своей работой. Я не знаю, почему так происходит, но то, что они не отрабатывают на 100%, это точно.

Грязная вода с отработанными маслами. По словам Надежды Баглей, она попадает в Уинку с территории стоящей неподалеку автомастерской.

— Год назад, во время презентации проекта «Малые реки», вы говорили, что он должен стать площадкой для взаимодействия с властями. Получилось?

 — В рамках гранта мы организовывали круглые столы. Там были все ответственные и заинтересованные стороны, общественники и представители разных ведомств. На одном из последних «столов» было принято решение, что в Перми создастся рабочая группа, которая будет заниматься проблемами малых рек. Ответственность за все на себя взяло городское управление экологии. С тех пор уже прошел год, результатов мы не видим.

Власти до сих пор не сказали: «Мы сделаем из этой долины парк». Они не представили никаких планов. Пока что только жители, как муравьишки, потихонечку работают, и бизнес стал нам помогать. На этом все.

— А разве территории малых рек не включены в муниципиальные контракты по содержанию территорий?

 — Теоретически да, но по факту, они либо вообще не работают, либо появляются один раз в год. Де факто они (подрядчики) ставят реки в последний приоритет. Этого недостаточно, ведь такие зоны рекреации и отдыха нужны и важны для города.

Перед тем, как строить микрорайон Садовый, здесь заложили два парка — на Уинке и на Дружбе. Еще в середине 20 века уже было понятно, что должны быть места для отдыха горожан. Вы посмотрите на Садовый: тут только строят и строят, при этом никаких парков у нас нет.

— То есть с властью отлаженной работы нет?

 — Власти хвалят нас, иногда помогают грантами, но этого мало. Нужно твердое решение, что малые реки будут признаны парковой зоной. Также надо решать вопрос с собственностью. Эти земли должны быть на балансе у муниципалитета. Сейчас очень много вопросов к тому, как территории некоторых рек попали в частную собственность. Это ведь явное нарушение, но разбираться тут должна прокуратура, а не жители.

По инициативе Анны Фадеевой в «Саду соловьев» появился общественный огород. Каждый желающий может высадить здесь рассаду и прийти поухаживать за растениями. В планах Надежды Баглейпровести в ближайшее время в общественном огороде мероприятие для подопечных фонда «Дедморозим».

— В этом году вы грантовую помощь получали?

 — Нет. Мы подавались, но не выиграли. Осенью будем снова подаваться. Гранты нам нужны — это большая помощь. То, что мы получили в 2018 году финансирование от губернатора — это важно. Я думаю, что таким образом он (Максим Решетников) показал, что все-таки здесь должен быть парк. Да, он не говорит это словами, не ставит это в свои приоритеты. Выделив грант, он показал, что парк здесь нужен. По крайней мере, мы трактуем это так, ведь это первый наш большой грант. До него ни Олег Чиркунов, ни Виктор Басаргин на нас внимания не обращали.

 — С появлением Решетникова к рекам стали больше присматриваться?

 — Не совсем. На Каму очень хорошо обращают внимание, на устье Егошихи тоже. На остальные малые реки нет. Он поставил себе задачу — сделать центр и набережную, я считаю, что это совершенно правильно и поддерживаю его действия. Однако речная система Перми — единое целое. Нельзя открывать городу одну часть, а все остальное откладывать на будущее. Это совершенно неверно, потому что люди живут везде.

Парадоксальность ситуации с благоустройством рек в том, что у Камы люди не живут, туда власть зашла со своей инициативой, а здесь, где жители давно активно работают над созданием парка, поддержки сильной нет. Все же я придерживаюсь мнения, что обустраивать территории нужно там, где жители сами что-то хотят и уже делают.

— Чего от властей сейчас вы ждете больше всего?

 — Чтобы приводить долины малых рек в порядок, много денег не нужно. Нам сейчас необходим только признанный юридически статус долин, как парков. Как только это решение будет принято, можно будет двигаться дальше, разрабатывать дорожную карту, привлекать спонсоров. Причем это делать нужно постепенно, малыми деньгами и шагами. В реках надо делать все медленно — это природа.

— А общее понимание концепции развития малых рек у вас и властей есть?

 — Когда я общалась с городскими архитекторами, они предлагали тут сделать набережные, закатанные в бетон, и разбить газоны. Это неправильный путь. В европейских странах прошли через подобное и поняли ошибки. Сейчас они бетонные берега разбивают, а из этих же камней делают насыпи и перекаты, зеленую траву превращают в заросли. То есть они делают то, что нам уже дано природой, просто здесь нужно все благоустроить.

Зачем нам эти бетонные берега, если у нас уже все и так есть? Мы должны делать дешево и экологично. Я не противник стриженых газонов, я противник того, чтобы его ставить во главу угла и стремиться к нему, как к единому ценностному зеленому покрытию. Пусть он будет, где надо полежать, а остальное пусть будет природа, природы должно быть больше.

Когда к нам приезжают иностранцы и москвичи с питерцами, которые в теме, они говорят: «Классно, у вас уже все готово, вам чуть-чуть надо причесать». Мы можем сделать малые реки крутыми очень дешево.

— Дёшево — это сколько?

 — Чтобы сделать дорожно-тропиночную сеть в целом парке нам нужно еще где-то 1 млн рублей. Это очень дешево, особенно, если сравнивать с тем, сколько тратится на городские праздники и выступления артистов на них.